Почему народы исчезают?

• 20.04.2017

Почему народы исчезают?

Автор: Дмитрий Писаренко

Издание: Столичность

Глобализация виновата...

— Андрей Владимирович, это правда, что в Европе каждый год исчезает по одному народу?

— Есть даже мнение, что не каждый год, а каждый день! Но это, слава богу, не так. Зато можно твёрдо говорить, что ежегодно в мире исчезает более сотни народов и народностей, то есть не каждый день по одному, но в среднем — один за три дня.

Есть и другая информация. Подсчитано, что практически каждые две недели в мире исчезает один язык. По данным ЮНЕСКО, около 40% языков находятся под угрозой уничтожения.

Исчезновение народов — проблема всей истории человечества. Ни один народ на Земле не является вечным. Какие-то уже исчезли навсегда (как этруски и шумеры), какие-то трансформировались (как греки, евреи и армяне). Какие-то разделились, как в своё время германцы (они дали полтора десятка народностей), а какие-то, наоборот, возникли в результате объединения различных этнических групп (как современные туркмены или узбеки).

— Почему в современном мире народы исчезают? Глобализация виновата?

— Срок существования народа в среднем от 500 до 1,5 тыс. лет. Но XIX и XX вв. бросили три новых серьёзных вызова.

Первый был связан с колониализмом. Там, где поселялись колонизаторы, всегда начиналась ассимиляция местного населения, взаимопроникновение культур. Второй процесс — урбанизация. Все традиционные культуры завязаны на сельский быт, на маленькую общину. Массовый отток людей в города привёл к тому, что стало утрачиваться знание языков.

И третий вызов, как вы заметили — это глобализация конца ХХ в. Появление Интернета, унификация культуры... От этого предыдущие два процесса только усилились. Что и привело к утратам. Смотрите: если за всё второе тысячелетие до конца XIX в. в мире исчезло 500 народов, то с конца XIX в. по сегодняшний день — уже более тысячи!

Кто не хочет учить родной язык?

— В России скольким народам грозит исчезновение?

— Около пятидесяти. Но на самом деле их больше. Ведь до сих пор продолжаются споры, кого считать отдельным народом, а кого — этнической группой. Очень много дискуссий по Дагестану — там сложное этническое самосознание. Если у обычного представителя малого народа самосознание двойное (например, «я россиянин и я саам»), то в Дагестане оно четырёх- или даже пятиэтажное. К примеру, «я и россиянин, и дагестанец, и даргинец, и кайтагец».

Какие-то народы мы уже точно потеряли. В 1989 г. умерла последняя женщина, которая относилась к камасинцам — народу из уральской языковой семьи. Югский язык (входит в енисейскую семью) в 2002 г. знал 131 человек, но сегодня им владеет только один живой носитель! Надеюсь, что умирать он не собирается, однако если не найти срочно несколько десятков югов, готовых сохранить этот язык, то со смертью этого последнего носителя он исчезнет.

Сейчас у нас есть народы, языки которых почти исчезли. Не менее 7 языков (например, коми-пермяцкий) имеют устойчивую тенденцию к снижению числа носителей. В том же Дагестане проживают четыре народа, у которых осталось менее 10 носителей языка!
В большинстве случаев, за некоторым исключением, исчезновение языка влечёт за собой и гибель самого народа.

— Но это обязательно должен быть малый народ? Может ли крупный этнос взять и начать вдруг исчезать?

— Я думаю, что нет такой зависимости: если группа маленькая, то она исчезает; если большая — у неё всё благополучно. Могу привести обратные примеры. Возьмём чукчей. Их мало — где-то 17 тыс. человек. Но их никогда много и не было! Однако никакой опасности, что этот народ может исчезнуть, что будет утрачен его язык, на сегодня не существует.

С другой стороны, есть крупные этносы, будущее которых под угрозой. Это в первую очередь народы финно-угорской языковой семьи. У карел за последние неполные 100 лет число носителей языка сократилось почти в 10 раз. (Некоторые исследователи считают, что ситуация ещё опаснее, а под названием «карелы» существует не один, а целых четыре народа с четырьмя языками — карелы, тверские карелы, людики и ливвики).

Несколько лучше ситуация у мордовского народа. Как известно, этот народ говорит на двух языках — эрзе и мокше (а может быть, и на трёх, если считать шокшу). Как мы видим, огромное количество людей просто не хотят знать свои языки. Не разговаривают, отказываются их изучать. Говорят, что ни им, ни их детям родной язык не нужен. Казалось бы, такой крупный народ — мордва, но тенденция негативная: за одно поколение (на протяжении 20 лет) число носителей сократилось в два раза. Если так пойдёт дальше, к концу XXI в. на мордовских языках будут говорить лишь несколько тысяч человек — энтузиасты, а также певцы и учёные, которым это нужно в силу профессии. Вот и всё, вживую на них никто говорить не будет.

Надо заставлять?

— Получается, что надо заставить людей изучать родной язык?

— Заставить нельзя, но убедить можно...

Есть ещё проблема — тезис о добровольном изучении родного языка. Сейчас дошкольник сам выбирает (точнее, его родители), учить родной язык или не учить. Почему-то у нас не предлагают выбирать, надо ли детям изучать химию, физику и математику. А вот родной язык — предлагают. Я думаю, что между добровольностью изучения языка и обязанностью сохранить свои язык и культуру должен быть найден баланс.

На наш взгляд, необходимо принять закон «О сохранении национального и языкового многообразия народов России». Он бы дополнил законодательство, защищающее коренных жителей Сибири и Дальнего Востока. Также надо внести изменения в существующий закон «О языках народов РФ». В нём следует предусмотреть подготовку педагогов для обучения на национальных языках. А в детсадах и школах на основании общественного консенсуса — обеспечить обязательное преподавание родного языка, литературы, истории и культуры народа.

Как я уже сказал, исчезновение любого народа начинается с забывания языка. Сначала у людей возникает двойное этническое самосознание, потом одинарное — моноэтническое, только уже относящее их к более крупной группе. На этом всё заканчивается — люди перестают относить себя к собственному народу. Их поглощает более крупный.

Иногда приходится слышать, как представители некоторых многочисленных народов говорят: «Ничего страшного нет в том, что исчезнет малый народ. Зато нам это не грозит!» Тут важно понимание: если идёт процесс исчезновения языков и народов, то он глобальный. И он не остановится на малых народах. Если мы не научимся защищать те этнические группы, где осталось несколько сотен человек, то в будущем нас ждёт исчезновение, скажем, татарского, а потом и русского языков.